- У вашего корабля нет опознавательного знака.
- Его смыло дождем. А у меня нет краски.
- Дождь не смывает краску.
- Не земной дождь, - объяснил Саттон. - Там, где я был, смывает.
- Ваши двигатели, - спросил Дэвис, - вы не смогли из них ничего выжать?
- Они не работают, - ответил ему Саттон. Кадык Дэвиса подскочил вверх и вниз.
- Не работают? Как же вы управляли кораблем?
- Энергией, - ответил Саттон.
- Энергией… - поперхнулся Дэвис. Саттон уставился на него ледяным взглядом.
- Еще что-нибудь? - спросил он.
Дэвис был смущен. Бюрократ запутался. Все ответы были неверны. Он поиграл карандашом.
- Мне кажется, все это лишь обычные штучки. - Он положил блокнот с вопросами перед собой.
- Имя?
- Ашер Саттон.
- Начало… Слушайте! Минутку! Ашер Саттон?
- Правильно.
Дэвис швырнул карандаш в блокнот.
- Почему же вы мне сразу этого не сказали?
- Не представлялось возможности. Дэвис разволновался.
- Если бы я знал!.. - сказал он.
- Это борода, - объяснил Саттон.
- Мой отец рассказывал о вас. Джим Дэвис. Не помните его? Саттон покачал головой.
- Он большой друг вашего отца. То есть они знали друг друга.
- Как там мой отец? - спросил Саттон.
- Отлично, - сказал Дэвис с энтузиазмом. - Все еще крепок.
- Мои отец и мать, - холодно ответил ему Саттон, - умерли пятьдесят лет назад. Во время Аргучской пандемии. - Он поднялся на ноги и посмотрел Дэвису прямо в лицо. - Если вы закончили, - сказал он, - я бы хотел пойти в свой отель. Они найдут мне какую-нибудь комнату?
- Конечно, мистер Саттон, конечно. Какой отель?
- "Герб Ориона".
Дэвис полез в ящик, вынул справочник, пробежал дрожащим пальцем по колонке.
- Чери 26-34-89, - произнес он. - Телепорт вон там. - Он указал на кабину, встроенную в стену.
- Спасибо, - откликнулся Саттон.
- Насчет вашего отца, мистер Саттон…
- Я знаю.
Он повернулся и пошел к телепорту. Прежде чем закрыть дверь, он обернулся. Дэвис смотрел на экран видеофона и что-то быстро говорил.
Двадцать лет не изменили "Герб Ориона".
Саттону, вышедшему из телепорта, все казалось таким же, как тогда, когда он отсюда ушел. Немного потрепаннее и чуть консервативнее… но это был тихий дом, шепоток приглушенной действительности, немодная меблировка, атмосфера приложенного ко рту пальца и хождения на цыпочках, подчеркнутая респектабельность, то, что он помнил и о чем мечтал в долгие часы одиночества. Настенная роспись была такой же, как всегда. Немного выцветшая за долгий срок, но та же самая, которую Саттон помнил. Тот же похотливый Пан еще преследовал, после двадцати лет погони, ту же самую охваченную ужасом девушку по тем же самым холмам и долинам. И тот же кролик выпрыгивал из-за куста и наблюдал за ними, жуя вечную жвачку из клевера.
Мебель с автоматической регулировкой, купленная еще в те времена, когда правление отеля решило сотрудничать с чужеземными торговцами, была уже старомодной двадцать лет назад. Но она все еще стояла. Ее покрасили в мягкие, изящные пастельные тона, ее самоприспосабливающиеся очертания все еще соответствовали формам человеческого тела.
Губчатое покрытие пола стало немного менее пористым, а кактус с Цеты, наверное, наконец-то умер, потому что горшок с геранью, явно земного происхождения, стоял на его месте.
Клерк выключил видеофон и вернулся в комнату.
- Доброе утро, мистер Саттон", - сказал он выдержанным тоном андроида. Потом, как бы в раздумье, добавил: - Мы ждали, когда вы появитесь.
- Двадцать лет, - сухо сказал Саттон, - это довольно долгое ожидание.
- Мы сохранили ваш старый костюм, - объявил клерк, - мы знали, что он вам понадобится. Мэри держала его чистым и готовым для вас с того времени, как вы уехали.
- Это мило с вашей стороны, Фердинанд.
- Вы почти не изменились, - улыбнулся Фердинанд. - Борода - и все. Я узнал вас в ту же секунду, как увидел.
- Борода и одежда. Одежда довольно плоха.
- Я понимаю. У вас нет багажа, мистер Саттон?
- Никакого багажа.
- Тогда, может быть, завтрак? Мы все еще готовим завтраки. Саттон заколебался, внезапно осознав, что он голоден. И он на секунду задумался о том, как его желудок примет пищу.
- Я бы мог найти ширму, - сказал Фердинанд. Саттон покачал головой.
- Нет. Я лучше помоюсь и побреюсь. Пришлите мне наверх завтрак и смену белья.
- Может, яичницу-болтунью? Вы очень любили ее на завтрак.
- Звучит весьма соблазнительно, - признался Саттон.
Он медленно отвернулся от конторки и пошел к лифту. Он почти уже закрыл дверь, когда его вдруг окликнули:
- Минуточку, пожалуйста!
Через холл бежала девушка, стройная и медноволосая. Она скользнула в лифт и прижалась к стене.
- Большое спасибо, - сказала она. - Большое спасибо, что подождали.
Кожа ее, как заметил Саттон, была белая, как магнолия, а глаза цвета гранита с голубыми тенями внутри. Он мягко закрыл дверь.
- Был рад подождать, - сознался он.
Ее губы чуть вздрогнули, и Саттон продолжал:
- Мне не нравится обувь. Она слишком стесняет ноги.
Он с силой нажал кнопку, и лифт помчался вверх. Вспыхивающие огни отмечали этажи. Саттон остановил кабину.
- Это мой этаж, - объяснил он.
Он уже открыл дверь и почти вышел из кабины, когда она окликнула его:
- Мистер.
- Да, в чем дело?
- Я не хотела смеяться. Право же, не хотела.
- Вы имели полное право смеяться. Право же, имели, - сказал Саттон и закрыл дверь.
Он секунду постоял, борясь с внезапным напряжением, которое охватило его, словно чья-то могучая рука.
"Осторожнее, - предупредил он себя. - Спокойнее, мальчик. Ты наконец-то дома. Вот то место, о котором ты мечтал. Всего несколько дверей, и ты дома. Ты протянешь руку, повернешь ручку двери, толкнешь дверь - и все будет там… точно таким, каким ты помнишь. Любимое кресло, движущиеся картины на стене. Фонтанчики с венерианскими русалками… и окна, на которых можно сидеть и вбирать в себя панораму Земли. Но ты не должен волноваться, становиться мягкотелым хлюпиком".
Что-то не так. Не ясно что, но что-то есть. Что-то сильно не в порядке. Он медленно шагнул, потом еще раз, борясь с напряжением, борясь с сухостью во рту, заполнившую всю его глотку.
Одна из картин, как он помнил, изображала лесной ручей с птицами, порхающими среди деревьев. И в самые неожиданные моменты одна из птиц пела, обычно на рассвете или на закате солнца. И вода журчала счастливую песню, которую можно было слушать часами.
Он понял, что бежит без остановки. Пальцы его схватили дверную ручку и повернули ее. Комната оказалась на месте, любимое кресло, журчание ручья, всплески русалок…
Он почувствовал запах опасности, как только ступил на порог. Попытался повернуть и побежать назад, но опоздал. Он почувствовал, что его тело сгибается пополам и с шумом падает на пол.
- Джонни! - крикнул он, и крик этот захлебнулся у него в горле. - Джонни!
В его мозгу прозвучал шепот Джонни:
- Все в порядке, Аш. Мы заперты. Потом наступила тишина.
В комнате кто-то находился, и Саттон продолжал держать глаза закрытыми, замедлил он и дыхание. Тот, кто в комнате, тихо ходил. Остановился перед окном, чтобы выглянуть наружу, перешел к каминной полке, чтобы поглядеть на картину с лесным ручьем. И в тишине комнаты Саттон услышал смеющееся журчание нарисованного ручья, вообразил, что даже с того расстояния он чувствует запах лесной почвы и прохладный, сырой аромат мха, росшего вдоль ручья.
Субъект в комнате вернулся обратно и сел в кресло. Он почти неслышно насвистывал мелодию, которую Саттон раньше не слышал.
"Кто-то опрокинул меня, - сказал себе Саттон. - Быстро вырубил меня газом или наркотиком и тщательно обследовал мое тело. Мне кажется, что я кое-что помню… смутно и отдаленно. Сверкающие огни и зондирование моего мозга. И я, наверное, боролся против этого, но знал, что борьба бесполезна… И кроме того, пусть находят, что хотят. - Он поздравил себя с умственной ограниченностью. - Да, пусть берут все, что они смогли вытащить из моего мозга. Но они нашли все, что искали, и ушли. Оставили кого-то для наблюдения за мной, и он все еще в комнате".
Саттон зашевелился на кровати и открыл глаза, очень медленно, только частично сфокусировав зрение.
Человек поднялся с кресла, и Саттон увидел, что тот был в нижнем белье. Он пересек комнату и склонился над кроватью.
- Ну как, все в порядке? - спросил он.
Саттон поднял руку и озадаченно провел ею по лицу.
- Да, - сказал он. - Кажется, да.
- Вы потеряли сознание, - сказал мужчина.
- Съел что-нибудь не то, - предположил Саттон. Мужчина покачал головой.
- Вероятнее всего - это результат путешествия. Наверняка оно было довольно трудным.
- Да, - сказал Саттон, - трудным.
"Давай дальше, - подумал он. - Спроси еще. Таковы твои инструкции. Лови меня, пока я слаб, выкачивай, как колодец. Давай дальше: задавай вопросы и получай свои вшивые деньги".
Но он ошибся. Человек выпрямился.
- Думаю, все будет нормально, - проговорил он, - если нет, позовите меня. Моя визитная карточка на камине.
- Спасибо, доктор, - сказал Саттон.
Он посмотрел, как тот шел через комнату, подождал, пока щелкнет дверь, и сел на кровати. Его одежда грудой лежала в центре комнаты на полу. А чемодан? Да, вот он, в кресле. Без сомнения, обыскан, может быть, профотостатирован.
Следящий луч тоже наверняка использован. По всей комнате слушающие уши и следящие глаза.
"Но кто? - спросил он себя. - Никто не знал, что я возвращаюсь. Никто не мог знать этого, даже Адамс. Не было способа узнать это. Не было пути, которым он мог бы узнать это… Забавно".
Забавно и то, как Фердинанд обернулся и заговорил, как будто двадцать лет - это ничто.
Забавно и то, как Дэвис в космопорту, узнав его имя, солгал, чтобы поймать его.
"Все подстроено, - сказал сам себе Саттон. - Переключается как ретрансляционная система, сделано и готово для моего приема".
Но почему кто-то должен ждать? Никто не ждал, никто не знал, когда он вернется, да и вернется ли вообще? И даже если кто-то и знал, к чему такие хлопоты?
"Потому что они не могут знать, - подумал он, - не могут знать о том, что у меня есть, они не могут даже догадаться об этом. Даже если они знали, что я возвращаюсь, как это ни невероятно, даже это в миллион раз более вероятно, чем то, что они узнали настоящую причину моего возвращения. И, даже узнав ее, - сказал себе Саттон, - они бы не поверили".
Когда они осмотрят корабль, они немало удивятся. Тогда могло бы быть оправдание тому, что случилось. Но у них не было времени на осмотр. Они не ждали ни минуты. Они накрыли меня и взяли в оборот с той секунды, как я приземлился. Даже Дэвис пихнул меня в телепорт и схватился за видеофон как сумасшедший. И Фердинанд знал, что увидит меня, когда обернулся. А девушка - ловушка с глазами цвета гранита.
Саттон встал и потянулся.
"Прежде всего ванна и бритье, - сказал он сам себе. - Потом какая-нибудь одежда и завтрак. Разговор-другой по видеотелефону. Не показывать, что ты испугался, - предупредил он себя. - Веди себя естественно. Ковыряй в носу. Разговаривай сам с собой. Выдавливай угри на подбородке. Чеши спину об дверь. Действуй так, будто ты думаешь, что ты один. Но будь осторожен. Кто-то за тобой следит".
Саттон заканчивал завтрак, когда пришел андроид.
- Меня зовут Херкимер, - сказал он, - я принадлежу мистеру Джефри Бентону.
- Мистер Бентон прислал вас сюда?
- Да, он посылает вызов.
- Вызов?
- Да, вы знаете, дуэль.
- Но я не вооружен.
- Вы не можете быть невооруженным, - сказал Херкимер.
- Я ни разу не сражался на дуэли, - объяснил Саттон. - И сейчас не собираюсь.
- Вы уязвимы.
- Что вы имеете в виду - "уязвим"? Если я хожу без оружия…
- Но вы не можете ходить без оружия. Кодекс был изменен всего год или два назад. Ни один человек моложе ста лет не может ходить без оружия.
- Но если кто-нибудь все-таки ходит?
- Ну тогда, - сказал Херкимер, - каждый, кто захочет, может подстрелить вас, как кролика.
- Вы в этом уверены? Херкимер полез в карман и вытащил крохотную книжку. Он помусолил палец и полистал страницы.
- Это вот тут, - показал он.
- Неважно, - ответил Саттон. - Я верю вашему слову.
- В таком случае вы принимаете вызов?
Саттон состроил гримасу.
- Полагаю, что обязан. Мистер Бентон подождет, смею полагать, пока я куплю оружие.
- Этого не нужно, - объявил Херкимер довольным голосом. - Я захватил его с собой. Мистер Бентон всегда так делает. Правило этикета, - заметил андроид. - В случае, если у кого-либо нет оружия.
Он сунул руку в карман и протянул оружие Саттону. Саттон взял его и положил на стол.
- Выглядит довольно неуклюже, - вслух подумал Саттон. Херкимер посуровел.
- Традиционное дуэльное оружие, - сказал он. - Лучшее из изготовляемого. Стреляет 45-калиберными пулями неправильной формы. Патроны заряжаются вручную. Прицел выверен до шестидесяти футов.
- Надо тянуть вот это? - спросил Саттон, указывая. Херкимер кивнул.
- Это называется "триггер". И вы не тяните его, а нажимайте.
- А почему Бентон вызывает меня? - поинтересовался Саттон. - Я его даже не знаю. Даже не слышал о нем.
- Вы знамениты, - сказал Херкимер.
- Что-то я этого не знаю, даже не слышал.
- Вы исследователь, - пояснил Херкимер. - Вы только что вернулись из долгого и опасного путешествия. У вас есть таинственный чемоданчик. И в холле ждут репортеры.
Саттон кивнул:
- Понятно. Когда Бентон кого-нибудь убивает, ему нравится, если они знамениты.
- Лучше, если они знамениты, - согласился Херкимер, - больше популярности.
- Я не знаю мистера Бентона. Как я определю, в кого должен стрелять?
- Я покажу вам его по телевизору, - сказал Херкимер. Он шагнул к столу, набрал номер и отошел в сторону.
- Вот он.
На экране за шахматным столиком сидел человек. Судя по фигурам, игра была в разгаре. По ту сторону доски стоял отлично сделанный робот. Человек протянул руку, задумчиво передвинул коня. Робот щелкнул и хихикнул. Он сыграл пешкой. Плечи Бентона ссутулились, и он еще больше нагнулся над доской, одной рукой почесывая шею.
- Оскар опять доставил ему неприятности, - улыбнулся Херкимер. - И так всегда. Мистер Бентон не выиграл ни одной игры за последние десять лет.
- Почему же он продолжает играть?
- Он упрям, - объяснил Херкимер, - но Оскар тоже упрям. - Херкимер сделал неопределенный жест рукой.
Машины могут быть гораздо упрямее, чем люди. Так уж они построены.
- Но Бентон должен был знать, когда ему сделали Оскара, что Оскар будет у него постоянно выигрывать, - подчеркнул Саттон. - Человек просто не может выиграть у робота-шахматиста.
- Мистер Бентон знал это, - согласился Херкимер, - но он этому не верил. Он хочет доказать обратное.
- Это маньяк, - понял Саттон. Херкимер спокойно посмотрел на него.
- По-моему, вы правы, сэр. Я иногда сам так думаю.
Саттон снова пристально посмотрел на Бентона, который все еще сутулился над доской, прижав костяшки пальцев ко рту. Испещренное прожилками, выскобленное лицо его было розовым и полнощеким, а в глазах, какими задумчивыми они ни были в данный момент, мерцал огонек культуры и общительности.
- Теперь вы узнаете его? - спросил Херкимер. Саттон кивнул.
- Да, думаю, что смогу выделить его среди других. Он выглядит не слишком озабоченным.
- Он убил шестнадцать человек, - жестко разъяснил Херкимер, - и решил забросить оружие, когда это число дойдет до двадцати пяти…
Херкимер посмотрел Саттону прямо в глаза и сказал:
- Вы - семнадцатый. Саттон кротко согласился:
- Я постараюсь облегчить ему задачу.
- Как вы желаете провести дуэль, сэр, - поинтересовался Херкимер, - официально или нет, то есть охотиться, как можешь?
- Давайте сделаем так: выигрывает тот, кто выстрелит первым. Херкимер отнесся к этому неодобрительно.
- Есть некоторые определенные обычаи…
- Можете передать мистеру Бентону, - сказал Саттон, - что я не собираюсь устраивать на него засаду.
Херкимер взял свою фуражку и надел ее.
- Удачи вам, сэр, - пожелал андроид.
- О, спасибо, Херкимер, - поблагодарил Саттон.
Дверь закрылась, и Саттон остался один. Он повернулся к экрану. Бентон сделал еще один ход ладьей. Оскар хихикнул, передвинул слона на три поля вперед и объявил шах королю Бентона.
Саттон выключил телевизор. Он поскреб рукой свой выбритый подбородок. Совпадение или план? Трудно догадаться.
Одна из русалок выбралась на край фонтана и рискованно балансировала своим трехдюймовым телом. Она свистнула Саттону. Он быстро обернулся на этот звук, но она нырнула в водоем и поплыла кругами, издеваясь над ним, непристойно жестикулируя.
Саттон наклонился, пошарил рукой на полке под визором, вытащил информационный справочник и быстро перелистал страницы.
ИНФОРМАЦИЯ - ЗЕМНАЯ.
И заголовки:
КУЛИНАРИЯ
КУЛЬТУРА
ОБЫЧАИ.
Наверное, вот это. Обычаи.
Он нашел раздел "Дуэль", запомнил номер и положил книгу на место, вновь установил диск набора номеров и включил тумблер прямой связи. Обтекаемое современное лицо робота заполнило экран.
- Я к вашим услугам, сэр, - произнес он.
- Я был вызван на дуэль, - объяснил Саттон. Робот ждал вопроса.
- Я не хочу драться на дуэли, - сказал Саттон. - Можно мне каким-нибудь образом открутиться от этого? Мне бы хотелось сделать это элегантно, но на этом я не настаиваю.
- Способов нет, - ответил робот.
- Совсем нет?
- Вы моложе ста лет? - спросил робот. - Да.
- Вы здоровы душой и телом?
- Да, думаю, что да.
- Вы здоровы или нет?
- Да, - подтвердил Саттон.
- Вы не принадлежите к какой-нибудь настоящей религии, которая запрещает убийства?
- Полагаю, что могу классифицировать себя как христианина, - сказал Саттон. - Кажется, там есть заповедь - "не убий".
Робот покачал головой.
- Это не считается.
- Она ясна и определенна, - заспорил Саттон. - Там говорится: "Не убий".
- Все это так, - терпеливо разъяснил робот, - но она была дискредитирована. Вы, люди, сами дискредитировали ее, вы никогда не подчинялись ей. Или вы подчиняетесь ей, или вы теряете на нее право. Нельзя забывать ее с одним вдохом и взывать к ней со следующим.
- Тогда, кажется, я влип, - сдался Саттон.
- Согласно пересмотру 7990 года, - сказал робот, - было достигнуто соглашение: каждый человек-мужчина в возрасте до ста лет, здоровый умом и телом, не связанный религиозными узами и верованиями, что выясняется исследованием, должен драться на дуэли, когда бы его ни вызвали.
- Понятно, - сказал Саттон.
- История дуэлей очень интересна, - продолжал робот.